ЕСПЧ и ограничения прав человека во время карантина 11.11.2021

Каждое европейское государство принимает те или иные противоэпидемические меры для противодействия распространению коронавирусной болезни. И почти в каждом таком государстве есть противники внедрения тех или иных карантинных ограничений как ограничивающих права и свободы человека. Как Европейский суд по правам человека относится к их возможным ограничениям и какие критерии при этом применяет? – узнавал Prostopravo

ЕСПЧ и ограничения прав человека во время карантина

Для начала отметим, что в соответствии со статьей 15 Конвенции о защите прав человека и основных свобод:

Во время войны или другой общественной опасности, угрожающей жизни нации, любая Высокая Договаривающаяся Сторона может принимать меры, отступающие от ее обязательств по настоящей Конвенции, исключительно в тех пределах, которых требует острота положения и при условии, что такие меры не противоречат другим ее обязательствам согласно международному праву.

Приведенное выше положение не может быть основанием для отступления от статьи 2 (право на жизнь), кроме случаев смерти в результате правомерных военных действий, и от статей 3 (запрет пыток), 4 (пункт 1) (запрет рабства и принудительного труда) и 7( никакого наказания без закона).

То есть каждое договорное государство, при определенных условиях, может отступить от следующих обязательств, предусмотренных статьями Конвенции: 5 (Право на свободу и личную неприкосновенность), 8 (Право на уважение частной и семейной жизни), 9 (Свобода мысли, совести и религии), 10 (Свобода выражения мнений), 11 (Свобода собраний и объединений) и т.д.

При этом часть 3 статьи 15 Конвенции предусматривает, что любая Высокая Договаривающаяся Сторона, используя право на отступление от своих обязательств, в полном объеме информирует Генерального секретаря Совета Европы о принятых ею мерах и причинах их принятия. Она также должна уведомить Генерального секретаря Совета Европы о времени, когда такие меры перестали применяться, а положения Конвенции снова применяются в полной мере.

Своим правом на дерогацию (основанным на нормах закона правом государства отступать от выполнения определенных договорных обязательств) Украина, в частности, воспользовалась в 2015 году в связи с вооруженной агрессией Российской Федерации.

Ряд европейских стран заявили об отступлении от Конвенции из-за пандемии коронавируса еще в 2020 году, в частности: Эстония, Грузия, Латвия, Румыния и т.д.

Есть и мнение, что применение противоэпидемических ограничений не требует отступления от положений Конвенции, поэтому ряд государств не воспользовались таким правом.

В любом случае, всегда, когда заявитель жалуется на то, что его права по Конвенции были нарушены в период отступления от обязательств, ЕСПЧ сначала проверяет, могут ли принятые меры быть оправданы в соответствии с основными статьями Конвенции; и только если они не могут быть оправданы таким образом, Суд переходит к определению того, было ли отступление от обязательств правомерным (A. и другие против Соединенного Королевства [ОП], § 161; Lawless против Ирландии (№ 3), § 15 ).

Значение выражения «общественная опасность, угрожающая жизни нации» Суд определяет как «исключительную кризисную ситуацию или чрезвычайную ситуацию, которая влияет на все население и представляет угрозу для устоявшейся жизни общества, формирующего Государство» (Lawless против Ирландии (№ 3), § 28 ).

В общем, в вопросе существования столь исключительной ситуации органы Конвенции полагались на оценку национальных органов власти. Как Суд отметил в деле Ирландия против Соединенного Королевства (§ 207): «Определение того, угрожает ли «общественная опасность» жизни нации, является в первую очередь обязанностью каждого Договаривающегося Государства, поскольку оно несет ответственность за «жизнь [своей] нации» .

Тем не менее, полномочия Государства в этом аспекте не ограничены: Суд вправе выносить решение относительно того, вышли ли Государства за «пределы, которых требует острота» кризиса.

Определяя, вышло ли Государство за такие пределы, Суд уделяет должное внимание таким факторам, как характер прав, пострадавших в связи с отступлением от обязательств, обстоятельства, приводящие к возникновению чрезвычайной ситуации, и ее продолжительность (Brannigan и McBride против Соединенного Королевства, § 43;A. и другие против Соединенного Королевства [ВП], § 173).

Это включает в себя рассмотрение ЕСПЧ следующих вопросов (согласно Руководству к статье 15 Европейской Конвенции по правам человека):

  • было бы достаточным обычное законодательство, чтобы справиться с угрозой, вызванной общественной опасностью;
  • являются ли меры действительной реакцией на чрезвычайную ситуацию;
  • были ли меры использованы в тех целях, для которых они были санкционированы;
  • является ли отступление от обязательств ограниченным по сфере охвата и причинам, приведенным в его обосновании;
  • постоянно ли пересматривается потребность в отступлении от обязательств;
  • любое ослабление введенных мер;
  • были ли предусмотрены гарантии против злоупотреблений;
  • важность оказавшегося под угрозой права и более широкая цель судебного контроля над вмешательством в такое право;
  • был ли судебный контроль мер практически возможен;
  • пропорциональность мер, предусматривали ли они какую-либо неоправданную дискриминацию;
  • точки зрения любых национальных судов, которые рассматривали вопрос: если высший национальный суд Договаривающегося Государства пришел к выводу, что меры не были строго необходимыми, Суд может оправданно прийти к противоположному выводу только если он убедится в том, что национальный суд неправильно разъяснил или неправильно применил статью 15 или практику Суда по настоящей статье, или пришел к явно необоснованному выводу.

Рассмотрим примеры дел, в которых заявители жаловались на нарушение их прав во время действия карантина.

Terheş v. РОМАНИЯ (№ 49933/20)

16 марта 2020 г. Президент Румынии своим Указом № 195/2020 ввел 30-дневное чрезвычайное положение в Румынии. Указ предусматривал ограничение реализации некоторых основополагающих прав, в том числе и свободы передвижения.

7 мая 2020 года заявитель подал иск в Окружной суд Бухареста на основании пункта 4 статьи 5 Конвенции (право на оперативный пересмотр законности содержания под стражей). Утверждая о том, что он был подвергнут «административному заключению», заявитель требовал перед Окружным судом своего немедленного освобождения и установления, что он имеет право покидать место жительства по какой-либо причине, без предоставления документа, подтверждающего веские причины, и не рискуя быть наказанным.

17 марта 2020 г. постоянный представитель Румынии в Совете Европы проинформировал Генерального секретаря Совета Европы о намерении Румынии применить отступление от своих обязательств, предусмотренное статьей 15 Конвенции. В дальнейшем румынские власти регулярно информировали Генерального Секретаря о различных мерах, принятых до завершения чрезвычайного положения в полночь 14 мая 2020 года.

Ссылаясь на пункт 1 статьи 5 Конвенции, заявитель указывал, что введенный в Румынии локдаун с 24 марта по 14 мая 2020 года, который он должен соблюдать, означал лишение свободы.

Суд отметил, что заявитель в ходе производства не ссылался на статью 2 Протокола № 4 к Конвенции. Заявитель пытался продемонстрировать, что общий локдаун означал лишение свободы, а не просто ограничение права на свободу передвижения.

В целях выяснения того, была ли оспариваемая заявителем мера лишением свободы, Суд рассмотрел его индивидуальную ситуацию в свете критериев, определенных установившейся практикой.

ЕСПЧ подчеркнул, что обжалуемое заявителем мероприятие длилось 52 дня с 24 марта по 14 мая 2020 года. Он отметил, что никакие индивидуальные меры к заявителю не применялись. Мероприятие было всеобщим, применялось к каждому на основании законодательных норм, принятых разными органами власти в Румынии.

В результате реализации мероприятия заявитель должен был оставаться дома, поскольку он мог покинуть место жительства только по основаниям, прямо указанным в законе, и с соответствующей формой для выхода.

ЕСПЧ отметил, что заявитель мог по разным основаниям покинуть свое жилье и посетить разные места в разное время суток в зависимости от ситуации. Заявитель не был подвергнут личному наблюдению со стороны органов власти, и он не указывал, что он был вынужден жить в тесных условиях или лишен всех социальных контактов.

Поэтому, учитывая степень интенсивности, эта мера не может считаться домашним арестом.

Суд также уделил значительное значение тому, что заявитель не объяснил, в чем именно заключалось конкретное влияние меры на его ситуацию. Он не утверждал, что был заключен в течение всего периода действия чрезвычайного положения. Более того, Суд подчеркнул, что заявитель не предоставил никакой конкретной информации, описывающей его фактический опыт локдауна.

По мнению Суда, степень жесткости ограничений свободы передвижения заявителя не была такой, что общий локдаун, введенный органами власти, могла бы означать лишение свободы. Поэтому заявитель не мог утверждать, что он был лишен свободы в смысле пункта 1 статьи 5 Конвенции.

В итоге Суд отметил, что Румыния объявила о своем намерении отступления по статье 15 Конвенции от обязательств, вытекающих из статьи 2 Протокола № 4 к Конвенции, гарантирующей свободу движения, на которую заявитель в Суде не ссылался.

Поскольку пункт 1 статьи 5 Конвенции не был применим по этому делу, ЕСПЧ пришел к выводу об отсутствии необходимости рассматривать законность отступления, о котором Румыния уведомила Совет Европы.

Суд указал, что это заявление не было совместимым с положениями Конвенции, а потому было отклонено.

"Фейлазу против Мальты" (№ 6865/19)

Европейский суд по правам человека единогласно установил нарушение статьи 3 (запрет бесчеловечного и унижающего достоинство обращения) Европейской Конвенции по правам человека, нарушение статьи 5§1 (право на свободу и безопасность), а также нарушение статьи 34 (право на индивидуальное) обращение).

Дело касалось условий содержания под стражей заявителя в качестве незаконного мигранта и его законности. Она также касалась жалоб о производстве в Суде, в основном связанного с вмешательством в переписку и предоставление правовой помощи в стране.

Суд не согласился со многими аспектами содержания заявителя под стражей, в том числе время нахождения под стражей в de facto изоляции без прогулок на свежем воздухе и последующий период содержания под стражей вместе с лицами, находящимися на карантине в связи с Covid-19, не был необходим. В общем, он признал условия несоответствующими.

Суд также установил, что органы власти недостаточно тщательно рассматривали вопросы его депортации, а также причины задержания заявителя утратили силу. Он также обнаружил, что власти не гарантировали право заявителя на подачу заявления в Суд, поскольку они вмешивались в его переписку и не гарантировали ему надлежащее правовое представительство.

Таким образом, в этом деле ЕСПЧ признал ограничения прав заявителя нарушающими Конвенцию и такими, что не могут быть оправданными ввиду карантина и пандемии.

В целом, независимо от того, ссылалось ли конкретное государство на отступление от Конвенции, ЕСПЧ будет рассматривать соответствие принятых государством мер с учетом пандемии в каждом отдельном случае. Введенные государствами, не ссылающимися на дерогацию, ограничительные меры можно обосновать ссылкой на возможности вмешательства государства в осуществление определенных прав, которые закреплены в самом тексте Конвенции и разъяснены в практике Европейского суда.

Напомним, что статья 2 Конвенции обязывает государство не только воздерживаться от умышленного или противоправного причинения смерти, но и принимать необходимые меры для защиты жизни лиц, находящихся под ее юрисдикцией (Centro de ressources juridiques au nom de Valentin Câmpeanu против Румынии , § 130).


FAQ по уголовному праву

Бланки и справочники